Любить и помнить [Демоны прошлого] - Вера Кауи

– И ночи тоже. А сегодня вечером мы идем танцевать. Будем полировать паркет без остановки, я хочу, чтобы все ребята умирали от зависти, гадая, где я подцепил такую кралю.

Она протяжно и мечтательно вздохнула.

– Это будет здорово.

– Пускай у них глаза на лоб вылезут от твоей красоты.

Она резко села в кровати.

– Тогда надо подготовиться.

Спрыгнув с постели, она голой подбежала к огромному шкафу, занимавшему целую стену спальни.

– Надеюсь, тут остались кое-какие платья. Она открыла дверцу шкафа, за которой висели платья в хлопчатобумажных чехлах.

– Гениально! – воскликнул Эд. – Ты будешь надевать их одно за другим, а я выберу, что мне больше понравится.

– Это все еще довоенные модели. Тут есть от Пату и Скияпарелли...

– А вон то, бело-серебряное?

Она сняла с вешалки платье и приложила к себе.

– В этом платье я представлялась ко двору.

– Фантастика. Я хочу тебя в нем увидеть. Никогда не видел дам в придворных платьях.

– Тебе придется мне помочь. У него масса крючков на спине.

– Я так же мастерски умею надевать платья, как и снимать.

Довольная его энтузиазмом, она вытащила платье из чехла. Белый атлас засверкал серебряным кружевом. Он подождал, пока она наденет его на себя, и застегнул крючки на спине.

– А где же перья, перчатки и прочие аксессуары?

– Откуда такая осведомленность?

– Видел картинки в журналах. Кое-что доходит в нашу глушь. Кроме того, – добавил он после паузы, – в Латрел-Парке есть твоя фотография в этом платье.

Она отвернулась и стала шарить в ящиках гардероба. Эта фотография всегда нравилась Джайлзу.

Она нашла перья, завернутые в папиросную бумагу, длинные белые перчатки, атласные туфельки и – чудо из чудес – пару шелковых чулок.

– О! – воскликнула Сара. – Манна небесная! Я их сегодня надену!

– А те нейлоновые, что я подарил?

– Но это же чистый шелк!

Она натянула их, потом села к туалетному столику причесаться и приладить перья. Ему пришлось опять ей помочь. Наконец, надев перчатки выше локтя, она повернулась к нему – он устроился на кровати, откинувшись спиной на подушки, – и покрутилась, демонстрируя наряд.

– Вот вам первый выезд ко двору образца 1938 года.

Она поймала его взгляд.

– Нелепо, наверно, – смущенно произнесла Сара.

– Нет. Ты не можешь быть нелепой. Покажи, как ты кланялась.

Она сделала низкий реверанс. Движения ее были исполнены естественной грации.

Что-то в его лице, в глазах заставило ее подойти и присесть рядом на кровати.

– Это всего только тряпье. Платье Золушки, которой посчастливилось отправиться на бал.

– Да, но сегодня вечером нас ждет не сказочный бал, а реальность.

Он взял ее руку и начал осторожно расстегивать перчатку.

– А ты сможешь расстаться со всем этим, когда приедешь ко мне в Калифорнию?

– С чем – этим? – не поняла она.

– Со всем, что связано с этим платьем, с той жизнью, к которой ты привыкла, со своим положением в обществе...

– Ты свистни, тебя не заставлю я ждать, – процитировала она.

– Я серьезно, Сара.

И вправду, Эд не шутил. Настроение у него испортилось.

– Мне пришлось увидеть сегодня кое-что совсем в неожиданном свете. Ты в этом платье... Все эти люди, которые обращаются к тебе с титулом... Мы с тобой принадлежим разным мирам, Сара. Это факт. Эти миры несовместимы. Ты живешь в избранном обществе, здесь уже воздух другой, более разреженный, чем нa вершине самой высокой горы у Сан-Франциско. Ты графская дочка, а не какая-нибудь Миисс Никто из Ниоткуда. А я всего лишь простой янки из Йерба-Висты. Там, в Литл-Хеддингтоне, ты – медсестра, я – летчик. А вне базы ты леди Сара Латрел, урожденная Брэндон, никак не обыкновенная девушка. Меня сегодня ткнули носом в реальность, и я ума не приложу, как мне быть.

– Отстранись слегка, – спокойно сказала она. – Ты слишком близко соприкоснулся с этой реальностью, поэтому она кажется тебе невыносимой. Начнем с того, что я не наследственная аристократка, титул в нашей семье есть только у него. Мне вовсе не требуется быть леди Сарой Хардин. Меня вполне удовлетворит капитанша, а еще лучше – просто миссис Хардин. Конечно, – лукаво улыбнулась она, – конечно, ужасно приятно быть леди, во всяком случае, у нас в стране. Англичане любят аристократию. Не знаю, как в Америке. Но все это ерунда, Эд. Меня приучили к тому, что за привилегии надо расплачиваться. Знаешь, – noblesse oblige – положение обязывает. Кроме того, мой отец уверен, что после войны будет революция и всех аристократов скинут в море. Так что лучше уж уехать с тобой в Калифорнию.

– Мне нравится твой папа, – решил Эд. – Надеюсь, что я тоже ему понравлюсь.

Он перестал расстегивать пуговки на перчатке.

– Но есть вещи посерьезнее, Сара. Боюсь, я принесу тебе немало бед. Тебе придется на какое-то время остаться здесь, и тебя будут забрасывать грязью. Мне ужасно жаль, что так складывается, но другого выхода нет. Он нахмурился и помолчал.

– Если только ты не решишь сразу поехать со мной в Калифорнию.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Но для этого тебе пришлось бы разводиться in absentia – заочно.

– Я сделаю все как можно проще, Эд. Ни моя семья, ни Латрелы тоже не захотят устраивать из этого цирк.

– Я тем более.

В его глазах мелькнуло сомнение.

– Надеюсь только, что ты считаешь, что я тебя стою.

В их абсолютном доверии друг к другу будто наметилась трещинка. Сара нагнулась и нежно, ласково поцеловала его.

– Мой дорогой Эд. Ты стоишь всего на свете. У меня нет никаких сомнений на этот счет. Ни единого. И я уверена, – твердо добавила она, – что мой отец с удовольствием посетит нac в Калифорнии и научит тебя правильно выращивать апельсины.

– Не возражаю, – улыбнулся Эд. – Тем более что я никогда в жизни их не выращивал.

– А чем ты будешь заниматься после войны, Эд?

– Я всегда могу сесть в свой «локхид».

У меня большой опыт по летной части. Я до войны успел хорошо поработать.

– А где ты учился?

– В Массачусетском технологическом институте. А до этого в Дартмуте.

Сара с удивлением оглядела его.

– Дядя Джон говорил, что МТИ – самый лучший институт в своем роде во всем мире.

Она произнесла это с таким видом, будто для нее самой было полнейшей неожиданностью, что нечто замечательное могло существовать и за пределами Англии.

Эд усмехнулся. Он-то уже знал о непоколебимой убежденности Сары в том, что все британское – отличное. Они уже успели поспорить по поводу этого предрассудка.

– Так оно и есть. У вас ничего подобного нет.

Сара опять с сомнением посмотрела на него.

– Подумать только, ты человек с дипломом. Совсем не похож.